Вера Чиркова - Найти себя [СИ]
Глава 4
Стан
Это утро было просто замечательным.
Проснувшись, Костя сладко потянулся, прислушался к своим ощущениям… офигенно. В теле непривычная легкость и истома, на душе птички поют.
Черт, как жаль, что раньше ему были недоступны такие развлечения. Нет, неправильное какое-то слово, не развлечения, а удовольствие, вновь и вновь сжигающее дотла сумасшедшее наслаждение.
И зачем ему еще куда-то плыть? — не в первый раз пришла в голову крамольная мысль.
Если можно остаться тут, в заваленной мягким мохом пещерке, рядом с потрясающе ласковыми и податливыми морянами?!
Это уже потом, заполночь выяснилось, что девушка вовсе не сказочная русалочка, а вполне материальная моряна, и она даже не одна. Но к тому времени Стан уже настолько освоился и с обстановкой и с приятными обязанностями, что даже не подумал обижаться на девушек за маленький обман. Ну, подумаешь, вышла за напитком одна, а вернулась другая… он же понимает, что ласки хочется всем.
— Тебе пора возвращаться, Витти подал сигнал, — моряна, печально произнесшая эти слова, держала в руках одежду Кости.
— Спасибо вам за всё! — Стан нежно привлек её к себе и поцеловал, — я бы с удовольствием вернулся… когда развяжусь с делами.
— Мы тоже тебя избрали… — как-то туманно сообщила моряна, — скажешь свое настоящее имя?
— Конечно, — парень вовсе не собирался ничего скрывать от своих первых любовниц, тем более, что из коротких фраз понял, с людьми они только живут рядом, старательно избегая деловых контактов, — я из другого мира, и там меня звали Константин Запольский. А тут зовут Станар…
— Тогда… — моряна быстро и как-то виновато переглянулась с подругами, — возьми вот это…
На ее перепончатой ладошке лежала маленькая продолговатая раковина, подвешенная на простенький шнурок.
— В каждом порту есть моряны, просто покажи, если понадобится помощь, или выйди на берег и подуй… ничего, что звука не будет, мы услышим. А перевезут вас рыбаки. Лодка подойдет прямо к вашему берегу…
— Спасибо… — Стан выбрался из грота и поочередно обнял всех троих, — вы замечательные…
Серо-зеленые щупальцы выметнулись из воды, обвили его цепкими путами, поставили на едва выступающий над поверхностью холмик, и берег рванул назад с невероятной скоростью.
— Прощай… долетело тройным эхом.
На мостках возле шалашей Костю поджидали обеспокоенные хумили. Все вместе.
И только увидев ожидающие взгляды, светившие ему навстречу с виноватых рожиц, парень устыдился собственных эгоистичных планов насчет морян. Ну, разве мог он, бросить на полдороге своих гномов? Ведь давно уже понял, что "Белоснежка" — имя нарицательное.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался Витти, когда морское чудище бережно высадило Стана на мостки и исчезло под водой, — как спалось?
— Всё в порядке, — успокаивающе ухмыльнулся Костя, оценив его деликатность, — за нами придут рыбацкие лодки. А где мой Чудик?
— Мангуры ушли на охоту, он с ними, — на личиках хумили цвела неприкрытая радость, — сказали, скоро вернутся.
— Хорошо, — успокоился Костя, — а как Таш?
— Просыпался, сходил умыться, поел, — обстоятельно доложил Витти, — теперь сидит и молчит.
— Ладно, пойду к нему, — сегодня Стан был необычайно добр и любил весь мир, — попробую поговорить.
Таш сидел возле разгорающегося костерка, над которым уже висел котелок, до половины налитый водой, и мрачно ломая руками ветки, подбрасывал в огонь. Судя по тому, как легко он расправлялся с довольно толстыми сучками, сила возвращалась к наемнику небывалыми темпами.
— Привет, — Костя сел в паре метров от агента, в случае чего успеет вывернуться, — как ты?
— Твоими стараниями… — мрачно процедил воин и смолк.
— Таш… — глянув в закипающий котелок, начал нелегкий разговор Костя, — давай поговорим? Я новичок в вашем мире… и могу не понимать каких-то ваших правил и законов… но я никогда не был подлецом. И зла тебе тоже не желал… даже думал одно время, что мы можем стать друзьями. Объясни, что произошло? Когда я поступил неправильно с вашей точки зрения… раз вы решили бросить меня на произвол судьбы?!
— Прости… — проскрежетал Таш, и кто-то другой, возможно обиделся на такую скупую благодарность за избавление от страшной болячки, но Стан вовремя догадался прикрыть глаза.
И теперь отчетливо видел и багровые всполохи стыда, и золотистое тепло искренней признательности и сиреневатую дымку вины. Уроки Чудика оказались очень кстати.
— Не за что Таш. Я понимаю, ты в тот момент посчитал, что я помешаю тебе поступить по-своему… но теперь-то ты можешь мне хоть что-то объяснить, чтоб я не мучился? У меня ведь тоже душа болит, когда я смотрю на Хо… ты наверняка не знаешь, я перед этой поездкой был её учителем по рукопашному бою.
— Ничего не объясняй ему, Таш! — Хо дикой кошкой выскочила из своего шалаша, бросилась к наемнику, вцепилась трясущимися руками в его плечо… — я приказываю! Как твоя невеста!
Таш на миг скривился так несчастно, словно вместо яблока укусил лимон, и сразу же взял себя в руки.
— Ты больше мне не невеста, Лива. — Сухо отрезал агент, — я раздумал предлагать тебе свой брачный браслет.
— Предатель! — Девчонка вскочила на ноги и занесла руку для пощечины.
И в тот же момент застыла, не в силах даже сдвинуться с места. Стан изумленно уставился на это странное явление, потом догадался прикрыть глаза. Все ясно, это хумили подобрались под своими паутинками. Ну, и зачем они это сделали? Ведь не из простого любопытства? — первым пришел в голову парня закономерный вопрос.
Определенно, волновались за исход переговоров, иного объяснения нет. Чудаки! Неужели всерьез считали, что у Таша хватит безрассудства причинить вред Косте? Или у них все же были тайные причины для такого беспокойства?!
— Витти, отпустите ее, она не будет бить раненого, — мягко сказал Стан, отводя взгляд с обиженного личика бывшей ученицы, — садись, Хо. И постарайся успокоиться.
Хумили незаметно спрятали куда-то свои накидки и заботливо усадили девчонку на одеяло. Но она уже перегорела и снова потеряла всякий интерес к происходящему. Оказавшись на одеяле, сцепила руки на поджатых коленках и замкнулась от всего окружающего.
Ну и пусть посидит, — искоса поглядывая за подопечной, решил Стан, — может, утихомирится. Он много раз читал и слышал, что для девушек самое большое оскорбление — если от них внезапно отказывается жених, и вовсе не собирался сейчас лезть к Хо в душу. Самое противное, когда все считают своим долгом пройтись сапогами по самому больному.
